Измененное восприятие возраста при педофилии / педофильном расстройстве

В статье приводятся данные эмпирического исследования особенностей восприятия возраста при педофилии (МКБ-10)/педофильном расстройстве (МКБ-11). Рассматривается феномен, характерный для лиц с педофилией и выражающийся в том, что они нередко хотят быть как дети или чувствуют себя таковыми. Приводится аналитический обзор литературы о субъективном восприятии возраста и возрастной идентичности. Обсуждаются вопрос о том, как хронологическая оценка прожитого времени трансформируется в субъективную оценку собственного возраста, а также механизмы, лежащие в основе такой трансформации (в частности, удачный или неудачный опыт социализации). Сравниваются результаты групп обвиняемых в совершении сексуальных правонарушений с диагнозом педофилии (21 человек), без такового (21 человек) и 45 испытуемых контрольной группы, заполнивших методики «Возрастная идентичность» (Ткаченко А.А., Введенский Г.Е., Дворянчиков Н.В., 2001), «Цветовой тест отношений» (Эткинд А.М., 1980) и «Кодирование» (Старович З., 1991). Получены результаты, согласно которым актуальное и идеальное представления о себе при педофилии отличаются более выраженными инфантильными чертами и схожи с детским образом. Кроме того, получены данные, свидетельствующие о незрелости сексуальной сферы испытуемых с педофилией, которыми она воспринимается преимущественно в коммуникативном, игровом контексте.

Ключевые слова: : педофилия, педофильное расстройство, возрастная идентичность, самосознание, восприятие возраста.

Введение

У лиц с педофилией отмечаются полоролевая и личностная незрелость, схожесть их представления о себе с детским образом [12], совпадение психологических характеристик педофилов с таковыми у их жертв [13]. R. Langevin с коллегами указывают, что лица с фиксированным типом педофилии испытывают сексуальное влечение к детям, поскольку последние в большей степени соответствуют их уровню психической и эмоциональной зрелости [21].

Этот феномен наглядно проявляется в высказываниях лиц с педофилией, от которых зачастую можно услышать фразы: «Чувствую, что я такой же, как дети» (51 год; смешанное расстройство личности, гомосексуальная педофилия); «Не нравится, что я взрослый; хотел бы быть ребенком» (31 год; психопатоподобная шизофрения, педофилия); «Когда разговариваю с детьми, сам превращаюсь в ребенка» (28 лет; истерическое личностное расстройство, множественные расстройства сексуального предпочтения, в том числе педофилия).

Такое явление находит частичное подтверждение в эмпирических исследованиях. Например, в работе Н.В. Дворянчикова и соавторов было показано, что педофилы значимо чаще устанавливают семантические связи между понятиями «Я» и «Ребенок» [6]. В исследовании Н.А. Радченко при сравнении лиц, совершивших сексуальные правонарушения (с педофилией и без сексуальных расстройств), было обнаружено, что искажения половозрастной идентификации более выражены именно при наличии парафилии [10].

Измененное восприятие возрастных границ объекта у лиц с педофилией наблюдается и при оценке возраста других людей. Испытуемые с педофилией нередко приписывают ребенку качества взрослых [12]. Педофилы в сравнении с группой сопоставления наделяют образ взрослого выраженными чертами инфантилизма, а ребенка оценивают как более зрелого [10]. По результатам других работ испытуемые с гомосексуальной педофилией с трудом дифференцируют между собой образы «Мужчина» и «Ребенок» и наделяют последнего психологическими качествами, характерными для лиц более старшего возраста; в случае гетеросексуальной педофилии подобные сложности наблюдаются при оценке образов «Женщина» и «Ребенок» [6]. R. Langevin с соавторами придают значение тому факту, что при педофилии обнаруживаются трудности различения физических характеристик ребенка и взрослого, дифференциации детских и взрослых образов по сексуальной зрелости [21].

Применимость айтрекера к анализу организации сексуального поведения была обнаружена совсем недавно. Основные параметры зрительного восприятия сексуальных стимулов, которые рассматриваются в литературе, – это фиксации и саккады, поскольку визуальная перцепция основана именно на этих двух базовых физиологических процессах [5]. Саккады – быстрые движения глаз, которые переключаются с одной точки изображения на другую. Отслеживание движений глаз позволяет оценить отклонение от начальной ориентации взгляда (т.е. проанализировать характер просмотра стимула) [6]. Во время саккад не происходит осознанного получения информации, в отличие от фиксаций, которые определяются как периоды времени, в которые глаз не перемещается. Полагается, что в течение фиксации осуществляется осознанное восприятие [7].

Некоторые исследователи напрямую связывают такие особенности лиц с педофилией с их самосознанием, предполагая, что нарушения в восприятии возраста (как своего, так и чужого) говорят об инфантильности образа «Я», дезинтеграции физического и психического облика объекта, наделении его несвойственными психологическими и сексуальными характеристиками [12].

Связь указанного феномена измененного восприятия возраста с педофильным поведением представляется закономерной. А.А. Ткаченко с коллегами [13], ссылаясь на Г.С. Васильченко и С.Т. Агаркова, отмечают, что сексуальные функции напрямую или косвенно детерминированы возрастом, что для гармоничного развития сексуальности необходимо соответствие возрастных периодов и этапов психосексуального развития. При этом такие изменения в самосознании, как восприятие себя в детском возрасте, свидетельствуют не только о незрелом образе «Я», но и об инфантильности либидо [12].

Отмеченный феномен отечественными исследователями в области психологии сексуальности описывается как нарушения возрастной идентичности [6; 10; 12; 13], что представляется не совсем оправданным. Возрастная идентичность и субъективная оценка собственного возраста не являются синонимичными понятиями.

Субъективный возраст предполагает, что человек чувствует себя моложе, не теряя при этом понимания своего реального возраста. Это сознательный самоотчет [18], складывающийся из того, насколько взрослым выглядит человек (физический возраст) и насколько взрослым себя чувствует (социально-эмоциональный, чувственный возраст) [20]. Более того, есть нормативные изменения в восприятии возраста. Так, календарный возраст является обоснованным приближением к субъективному в ранние годы жизни, но в подростковом периоде индивиды начинают воспринимать свой возраст более подвижно, часто ощущая себя существенно старше, чем в действительности [19; 22]. Начиная с ранней и средней взрослости, субъективное переживание возраста принимает другое направление, и индивиды сообщают о том, что чувствуют себя моложе [22; 25], а после сорока лет люди в среднем оценивают себя на 20% моложе, чем их актуальный возраст [23]

Идентичность – более глубокая категория. Понятие идентичности перекликается с понятиями «Я», «Я-концепция», «Образ Я», «Самость» и т.д. [24]. Все эти термины относятся к сфере самосознания и трудно отделимы друг от друга. Но если термин «Я-концепция», возникший под влиянием когнитивной психологии, фиксирует осознанное отношение, идентичность более насыщена эмоциональным, неосознаваемым содержанием, и «понятийный “водораздел” между идентичностью и Я-концепцией проходит именно по линиям “осознанное–неосознанное”, “когнитивное–аффективное”, “стабильное–изменчивое”» [11, с. 24]. Идентичность характеризует то, что остается постоянным и неизменным на протяжении жизни человека, и ее иногда определяют как устойчивый Я-образ [5].

Остается не до конца ясным, по каким именно механизмам изменяется восприятие возраста при педофилии, ограничиваются ли эти изменения уровнем самоотчета или действительно свидетельствуют о глубоких нарушениях.

Некоторыми авторами для обозначения рассматриваемого феномена предлагается новый термин, точного эквивалента которому нет в русском языке, но который представляется более удачным и в строгом смысле даже не является новым. Он охватывает более широкий пласт явлений, зато в полной мере отвечает описанному феномену, который пока является недостаточно изученным. Это термин «понимание/чувство/осознание возраста» (awareness of aging) – конструкт очевидно более высокого порядка, который вбирает в себя некоторые связанные концепции, такие как субъективный возраст, возрастная идентичность, самовосприятие возраста, установки по отношению к собственному возрасту, осознание возрастных изменений [18], и тем самым убирает терминологическую путаницу. Предложенный термин кажется нам более удачным, потому что включает в себя описанные ранее нормативные изменения в восприятии возраста, которые не являются нарушениями идентичности. Тем не менее обращение к литературе по вопросу идентичности и смежных с ней категорий представляется адекватным для понимания феномена, с которым мы имеем дело. Но в дальнейших рассуждениях об идентичности не следует забывать, что речь идет именно о сложном феномене понимания/чувства/осознания возраста.

Вопрос о том, каким образом объективная хронологическая оценка прожитого времени трансформируется в оценку своего возраста, остается недостаточно изученным. Так или иначе, эта оценка обобщенно отражает особенности отдельных этапов жизненного пути индивида и напрямую зависит от опыта, полученного на протяжении жизни. «Самооценка возраста является результатом сопоставления личностью своих наличных достижений в различных сферах жизнедеятельности с предъявляемыми к ней возрастно-ролевыми ожиданиями» [8, с. 28]. И.С. Кон также указывал, что осознание возраста зависит от событийной наполненности жизни, субъективно воспринимаемой степени самореализации [9]. То есть рассогласование субъективной оценки возраста и его объективной величины может быть связано с несоответствием реальной личности системе ролевых ожиданий, ожидаемых от человека того или иного возраста достижений и статуса.

Следовательно, формирование половозрастной идентичности тесно связано с развитием самосознания ребенка. Когда ребенок находится в раннем возрасте, его окружение интересуется его возрастом гораздо больше, чем он сам. Хотя дети могут заученно отвечать на вопросы о возрасте, осознавать его они начинают лишь к 3-4 годам. Тогда дети начинают сравнивать себя и других по возрасту и с удивлением узнают, что их родители и бабушки с дедушками когда-то сами были детьми; начинают понимать, что со временем им тоже предстоит повзрослеть и даже постареть. То есть еще до школы ребенок имеет представления о взрослении человека, его половых и социальных ролях, связанных с возрастом, и это понимание тесно связано с развитием самосознания и присвоением общественного опыта, социализацией [3].

В этом контексте очень важна роль социальной группы в формировании идентичности. Хотя психологические состояния или физические ощущения не полностью исключаются как источники возрастной идентичности, преимущество отдается социальным опытам человека, социально-структурным влияниям и его идентификации с группами, в том числе возрастными [18]. Согласно Э. Эриксону, идентичность не только обеспечивает целостность человеческого опыта, его индивидуальность, но и позволяет субъекту соизмерять свои способности с возможностями, предоставляемыми обществом [16].

Таким образом, исследователи делают акцент на социальной обусловленности идентичности, которая формируется только при условии включенности индивида в определенную социальную группу, в постоянном общении с членами этой группы [14]. Ребенок постигает мир, идентифицируясь со значимыми другими, принимая их роли и установки, и благодаря этому оказывается в состоянии идентифицировать и понимать себя [4]. В психоанализе и теориях социального научения идентификация рассматривается как важнейший механизм, выполняющий социализирующую роль в развитии человека: благодаря ей в репертуар поведения и переживаний ребенка интегрируются многочисленные социальные роли [14]. То есть источниками развития идентичности служат референтные группы и значимые другие. А чувство идентичности, по мнению Э. Эриксона, представляет собой «накопленную уверенность в том, что внутренняя тождественность и непрерывность, подготовленная прошлым индивидуума, сочетается с тождественностью и непрерывностью значения индивидуума для других…» [15, с. 366–367].

Идентичность формируется как результат интеграции разнородной информации о себе в целостную, непротиворечивую личность [8]. Важную роль в процессе этой социализации также играют чувства безопасности, уверенности в возможном успехе в новой возрастной роли, в поддержании ее социумом [14]. Только тогда ребенок будет продвигаться в направлении взрослости. Кроме того, формирование идентичности предполагает наличие у человека соответствующих образцов поведения [1]. Отсутствие таких образцов, соответственно, может приводить к проблемам.

Исследователи прямо указывают, что если в процессе социализации что-то идет не так, возникают нарушения идентичности. Согласно Э. Эриксону, в результате столкновения с проблемами развития некоторые индивиды не могут завершить «психосоциальное самоопределение» и не могут сформировать идентичность. В таком случае человек начинает избегать адекватных и свойственных для его актуального возраста требований, возвращается на более ранние ступени развития, нахождение на которых позволяет, по сути, оправдывать свое поведение [16].

Таким образом, осознание и восприятие возраста сильно связано с опытом социализации, сохранившимся в памяти, поскольку «память и сознание циклично питают друг друга» [2, с. 136]. Одна из форм памяти, которую философы часто отождествляют с сознанием, – это эпизодическая память об индивидуальных событиях жизни и уникальном опыте [2], который в случае педофилии обычно включает в себя отвержение со стороны близких и сверстников [12]. То есть то, что мы видим как искаженное представление о своем возрасте или возрасте окружающих, имеет истоки в опыте прошлого, в опыте неудачной социализации.

В случае педофилии действительно обнаруживаются выраженные нарушения социализации. Одной из основных моделей для объяснения возникновения парафилий, разделяемой многими исследователями, является депривационная модель, согласно которой ключевая роль в развитии сексуальных девиаций отводится социальной изоляции и одиночеству [12]. Представление о себе у лиц мужского пола с педофилией не согласуется с образом мужчины, у них часто отмечаются недостаток самоуважения и отсутствие стремления соответствовать мужской половой роли, неприятие социальных стереотипов мужского и женского поведения [7]. Таким образом, нарушения социализации при педофилии позволяют предполагать сопряженные нарушения осознания и восприятия возраста, формирование незрелого отношения к миру.

Некоторыми исследователями предпринимались попытки изучения особенностей понимания возраста у лиц с педофилией. Наиболее убедительные работы, в которых уделялось внимание этой теме, приведены в начале статьи [6; 10; 12, 13, 21]. Вместе с тем ни в одном из упомянутых исследований не представлено достаточно статистических данных в подтверждение постулируемых утверждений. Поэтому целью данной работы стало выявление особенностей восприятия возраста лицами с педофилией. Гипотеза исследования заключалась в том, что у испытуемых с педофилией восприятие возраста изменено: их представления о себе и других людях более инфантильное, незрелое.

Организация исследования

Исследование проводилось на выборке из 87 испытуемых мужского пола. Среди них 42 человека, которые прошли сексолого-психиатрическую экспертизу в связи с обвинением в совершении преступлений сексуального характера в отношении несовершеннолетних. У 21 из них была диагностирована педофилия (средний возраст составил 43,4±8,8 лет), у другой половины участников исследования педофилии выявлено не было (средний возраст 35,8±11 лет). Контрольную группу составили 45 человек без психических расстройств, не привлекавшиеся к уголовной ответственности (средний возраст 35,2±9,9).

Средний возраст среди лиц с педофилией оказался несколько выше, чем в других группах. Представляется, что подобное различие в возрасте потенциально может исказить результаты в сторону, обратную выдвинутой гипотезе. То есть в силу большего среднего возраста педофилы могут оказаться более зрелыми, чем испытуемые групп сопоставления.

Из выборки исключались лица, у которых были установлены тяжелые психические расстройства и экспертное решение по которым касалось ограничения вменяемости (ст. 22 УК РФ) или невменяемости (ст. 21 УК РФ) (то есть без учета сексологического диагноза, в основной группе и группе лиц без педофилии состояли испытуемые с личностными расстройствами или признанные психически здоровыми; в группы включались только лица, признанные вменяемыми).

Каждый из испытуемых прошел обследование с использованием нескольких методик:

Возрастная идентичность (Ткаченко А.А. и др., 2001). Предназначена для субъективной оценки степени выраженности черт инфантилизма и зрелости в различных образах (Я, Я идеальный, Мужчина, Женщина и других). Стимульный материал содержит 14 прилагательных (черт, предлагаемых для оценки), 7 из которых отражают качества зрелости, 7 – качества инфантилизма. Параметрами анализа являлись степень выраженности инфантилизма/зрелости в образах, а также их семантическая близость.

Цветовой Тест Отношений (ЦТО). Методика основана на идее цветоассоциативного эксперимента, разработанного А.М. Эткиндом (Эткинд, 1980) и предназначена для выявления эмоционального отношения к различным полоролевым образам, смысловых связей между ними. Испытуемому предлагаются несколько десятков понятий (полоролевых образов и других слов, в том числе эмоционально окрашенных), его задача – подобрать к ним подходящие, на его взгляд, цвета из восьмицветового теста Люшера. Понятия, для которых был подобран одинаковый цвет, образуют связки. В качестве показателей для анализа использовались пересечения между разными стимулами.

Кодирование Модифицированный вариант техники «Проективный перечень» З. Старовича (Старович, 1991) в модификации Н.В. Дворянчикова (Дворянчиков, 1998). Методика предназначена для выявления особенностей восприятия полоролевых образов. Испытуемому необходимо сравнить четыре образа (Я, Мужчина, Женщина и Ребенок) с образами из различных классов (деревья, животные, предметы и другими). В анализе оценивалась частота пересечений между различными образами (когда для образов подбирались идентичные аналогии).

У некоторых испытуемых в отдельных показателях методик встречались пропущенные значения, но подавляющее большинство обследуемых выполнили задания без пропусков. Пропущенные значения исключались из анализа. Значения статистических критериев приведены для того числа испытуемых, которые попали в анализ по конкретному показателю.

Собранные данные подвергались методам качественного и количественного анализа. Статистическая обработка проводилась с помощью критериев Краскела– Уоллиса, Манна–Уитни и χ2.

Результаты исследования

Результаты оценки образа «Я» с помощью методики «Возрастная идентичность» приведены на рис. 1.

Рис. 1. Диаграмма межгруппового распределения показателей инфантильности и взрослости в образах «Я» и «Я идеальный»

Примечание. В скобках указаны значения χ2 и уровни значимости по критерию Краскела– Уоллиса. Далее приведены значения критерия Манна–Уитни для попарных сравнений (курсивом выделены значимые межгрупповые различия). Лица с педофилией – лица без педофилии: инфантильность образа «Я» (U=134,5; p=0,03); инфантильность образа «Я идеальный» (U=127,5; p=0,018); взрослость образа «Я идеальный» (U=189; p=0,414). Лица с педофилией – контрольная группа: инфантильность образа «Я» (U=161; p=0,000); инфантильность образа «Я идеальный» (U=247; p=0,001); взрослость образа «Я идеальный» (U=296,5; p=0,014). Лица без педофилии – контрольная группа: инфантильность образа «Я» (U=358,5; p=0,112); инфантильность образа «Я идеальный» (U=411,5; p=0,392); взрослость образа «Я идеальный» (U=365,5; p=0,137).

Согласно полученным результатам образы «Я» и «Я идеальный» у испытуемых с педофилией в сравнении с другими группами характеризуется более выраженными показателями инфантильности и менее выраженными чертами взрослости. Кроме того, по результатам методики «Кодирование» у правонарушителей (как с диагнозом педофилии, так и без него) статистически значимо чаще встречаются пересечения образа «Я» с образом «Ребенок» (по критерию Краскела–Уоллиса: χ2=9,164, p=0,004; при попарных сравнениях испытуемых с педофилией и контрольной группы – U=370, p=0,005, правонарушителей без педофилии и контрольной группы – U=369,5, p=0,004). Недостаточная зрелость лиц с педофилией проявляется и в результатах методики ЦТО, по результатам которой они чаще устанавливают связи между стимулами «Я идеальный – Ребенок»: 57,1% в сравнении с 19% в группе лиц без педофилии и 33,3% в контрольной группе (χ2=6,859; df=2; p=0,032), «Я идеальный – Девочка» (33,3%, 14,3% и 8,9% для лиц с педофилией, лиц без педофилии и испытуемых контрольной группы соответственно; χ2=6,403; df=2; p=0,041).

Ряд особенностей у лиц с педофилией обнаруживается и при оценке восприятия образов женщины и мужчины. Результаты оценки указанных образов с помощью методики «Возрастная идентичность» приведены на рис. 2.

Рис. 2. Диаграмма межгруппового распределения показателей инфантильности и взрослости в образах «Женщина» и «Мужчина»

Примечание. В скобках указаны значения χ2 и уровни значимости по критерию Краскела– Уоллиса. Далее приведены значения критерия Манна–Уитни для попарных сравнений (курсивом выделены значимые межгрупповые различия). Лица с педофилией – лица без педофилии: взрослость образа «Женщина» (U=166,5; p=0,171); инфантильность образа «Мужчина» (U=160; p=0,122). Лица с педофилией – контрольная группа: взрослость образа «Женщина» (U=245; p=0,002); инфантильность образа «Мужчина» (U=267,5; p=0,004). Лица без педофилии – контрольная группа: взрослость образа «Женщина» (U=392; p=0,264); инфантильность образа «Мужчина» (U=435; p=0,595).

Лица с педофилией в сравнении с контрольной группой демонстрируют нарушения восприятия возраста других людей. Образ женщины наделяется ими менее выраженными качествами взрослости, мужской образ – более выраженными инфантильными чертами. Более того, правонарушители (как с педофилией, так и без нее) значимо чаще подбирают для женщины такие же образы, как и для ребенка в методике «Кодирование» (по критерию Краскела–Уоллиса: χ2=10,654, p=0,005; при попарных сравнениях испытуемых с педофилией и контрольной группы: U=370,5, p=0,005, правонарушителей без педофилии и контрольной группы U=347,5, p=0,001).

Трудности дифференциации образов по возрасту подтверждаются и результатами методики ЦТО, в которых испытуемые с педофилией чаще устанавливают связи между стимулами «Ребенок – Женщина» (52,4% в сравнении с 28,6% в группе лиц без педофилии и 22,2% в контрольной группе; χ2=6,163; df=2; p=0,046), «Мать – Подросток» (38,1%, 25% и 8,9% для лиц с педофилией, лиц без педофилии и испытуемых контрольной группы соответственно; χ2=8,151; df=2; p=0,017), «Девочка – Молодая женщина» (52,4%, 38,1% и 22,2% для лиц с педофилией, лиц без педофилии и испытуемых контрольной группы соответственно; χ2=6,143; df=2; p=0,046).

Отдельный феномен был обнаружен в результатах методики ЦТО (см. таблицу).

Испытуемые с педофилией статистически значимо чаще устанавливают связи между стимулами «Идеальный сексуальный партнер – Ребенок», «Сексуальное желание – Мальчик», «Секс – Девочка» (33,3%, 28,6% и 4,4%; χ2=10,865; df=2; p=0,004), «Удовольствие – Пассивность», «Слабость – Привлекательность», «Идеальный сексуальный партнер – Сочувствие», «Оргазм – Сочувствие», «Оргазм – Доброжелательность», «Секс – Безопасность», «Секс – Веселье», «Секс – Спокойствие».

Обсуждение результатов

Исследования в области социальной психологии показывают, что в качестве партнеров люди выбирают тех, кто схож с ними по разным характеристикам: физической привлекательности, образованию, возрасту и даже росту [17]. Похожий человек более понятен и предсказуем, то есть дает ощущение психологической безопасности [10].

Выявленные различия свидетельствуют о том, что образ Я испытуемых с педофилией характеризуется более выраженными инфантильными чертами в сравнении с другими группами. Более того, испытуемые этой группы не стремятся стать более зрелыми, так как видят себя идеальных более инфантильными, в большей степени похожими на ребенка. Нарушения в восприятии возраста проявляются и в понимании социальных стереотипов поведения (мужского и женского образов).

Не удивителен в этом контексте выбор лицами с педофилией партнера по взаимодействию. Нарушение в процессе социализации отношений с окружающими и с соответствующими по возрасту партнерами сказывается на последующем выборе референтной группы. В общении лица с педофилией предпочитают более инфантильных партнеров [10]. Референтной группой для них нередко становятся именно дети, а выбор объекта сексуального предпочтения в случае педофилии, таким образом, соответствует образу «Я» самого больного.

Интересен результат, касающийся сексуальной сферы лиц с педофилией, ассоциаций сексуальных стимулов с детскими образами и темами спокойствия, веселья, безопасности. По сути, сексуальность в случае педофилии сохраняется инфантильной, а смыслы сексуальной активности смещаются на коммуникативные, игровые. Точнее, смыслы сексуальности и сексуальной активности не были у них сформированы, ведь отношение лиц с педофилией к сексуальной сфере не дифференцировано, их сексуальность подобна детской и неотделима от межличностного взаимодействия. Это отчасти объясняет специфический рисунок педофильной активности – неагрессивный, игровой.

В заключение можно отметить несколько ограничений проведенного исследования. Выявленные особенности частично были свойственны и для правонарушителей без педофилии. Это может объясняться тем, что в группу обвиняемых без диагноза попали испытуемые, которым в силу различных обстоятельств (противоречивости результатов обследуемого, формального критерия длительности) не удалось поставить педофилию или у которых только формируется расстройство. Кроме того, среди лиц, которым в итоге диагностируется педофилия, нередко встречаются случаи так называемой заместительной педофилии, при которой исследователи не отмечают нарушений восприятия возраста [21]. Наличие таких испытуемых в группе лиц с педофилией также могло сказаться на полученных результатах.

Сведения об авторах:

Демидова Любовь Юрьевна – кандидат психологических наук, старший научный сотрудник лаборатории судебной сексологии, ФГБУ «НМИЦ ПН имени В.П. Сербского» Минздрава РФ, г. Москва, Российская Федерация
ORCID: https://orcid.org/0000-0003-4357-1105
E-mail: lyubov.demidova@gmail.com

Зобнина Наталья Валентиновна – стажер-исследователь, ГБУ «Московский исследовательский центр», г. Москва, Российская Федерация
ORCID: https://orcid.org/0000-0002-0088-506X
E-mail: z.nat14@mail.ru

Дворянчиков Николай Викторович – кандидат психологических наук, декан факультета юридической психологии, Московский государственный психолого-педагогический университет (ФГБОУ ВО МГППУ), г. Москва, Российская Федерация
ORCID: https://orcid.org/0000-0003-1462-5469
E-mail: dvorian@gmail.com

Введенский Георгий Евгеньевич – доктор медицинских наук, главный научный сотрудник лаборатории судебной сексологии, ФГБУ «НМИЦ ПН имени В.П. Сербского» Минздрава РФ, г. Москва
ORCID: https://orcid.org/0000-0002-6255-4426
E-mail: vvedensky_georg@mail.ru

Каменсков Максим Юрьевич – доктор медицинских наук, ведущий научный сотрудник лаборатории судебной сексологии, ФГБУ «НМИЦ ПН имени В.П. Сербского» Минздрава РФ, г. Москва, Российская Федерация
ORCID: https://orcid.org/0000-0002-6327-9307
E-mail: m-kamenskov@mail.ru

Купцова Дарина Михайловна – младший научный сотрудник лаборатории судебной сексологии, ФГБУ «НМИЦ ПН имени В.П. Сербского» Минздрава РФ, г. Москва, Российская Федерация
ORCID: https://orcid.org/0000-0002-6803-1984
E-mail: dary.rin@gmail.com

Литература

Источник