Международная практика применения полиграфа в отношении лиц, совершивших половые преступления

В научном обзоре с целью ознакомления специалистов с психофизиологическими подходами с использованием полиграфа к диагностике парафильных расстройств, оценке общественной опасности и мониторингу правонарушителей, совершивших преступления против половой неприкосновенности, кратко освещаются исторические аспекты применения полиграфических проверок в криминалистической и сексологической практике, подробно описываются технологии, используемые в США, Великобритании и России. Обосновывается необходимость применения полиграфа в рамках лечения сексуальных преступников и их супервизии после освобождения. Излагаются те проблемы, в том числе законодательные, с которыми сталкиваются специалисты-полиграфологи.

Ключевые слова: полиграф; принудительное лечение; оценка риска; сексуальные правонарушители.

Для цитирования:: Каменсков М.Ю., Грубин Д., Яковчик А.Ю., Купцова Д.М. Международная практика применения полиграфа в отношении лиц, совершивших половые преступления // Российский психиатрический журнал. 2020. № 2. С. 80–91. DOI: 10.24411/1560-957X- 2020-10210.

История развития психофизиологических иссле­дований с применением полиграфа весьма противоречива и неоднозначна как в России, так и в зарубежных странах, и вопрос о его исполь­зовании в криминалистической и медицинской практике остаётся актуальным, несмотря на его широкое распространение в Канаде, Китае, Гер­мании, Израиле, Японии, Италии, Франции, США, Англии и во многих других странах. Россия вслед за США является крупнейшим и наиболее продук­тивным пользователем полиграфа в мире [1].

Началом использования полиграфов приблизи­тельно в том виде, как они представлены сейчас, следует считать 1933 г., когда Леонардом Килером был сконструирован профессиональный «полевой» полиграф. К 1940­м годам в США в полиции уже широко применяли полиграфическое тестирова­ние (в 30 штатах). В последующем Американское психологическое общество провело комплексное исследование на предмет научной обоснованности и практической полезности данного метода. Было дано положительное заключение, и в результате полиграф стали широко использовать при реше­нии задач по защите государственной и военной тайны в Центральном разведывательном управле­нии, Федеральном бюро расследований, Агентстве национальной безопасности, Управлении полиции и в сфере частного предпринимательства.

Лавинообразный рост числа полиграфических проверок и появление большого количества не­ опытных специалистов привели к дискредитации метода. Вследствие этого в 1985 г. был организо­ван Институт полиграфа Министерства обороны США, который стал единственным учебным заведе­нием в стране, осуществляющим подготовку специ­алистов для федеральных ведомств. В области применения данной технологии начал доминиро­ вать государственный сектор. В настоящее время ведущие полиграфологи страны объединены в Аме­ риканскую ассоциацию полиграфологов (American Polygraph Association – APA).

Импульс развития этого метода в СССР пришёл из­-за рубежа. Под руководством физиолога ака­демика П.В. Симонова сотрудники Центральной военно­-врачебной комиссии Медицинского управ­ления Комитета государственной безопасности (КГБ) начали проводить исследования по научной обоснованности и полезности полиграфа, резуль­таты которых были положительными [1].

В 1975 г. было создано подразделение по прове­дению полиграфических проверок на базе органов госбезопасности. А в 1990 г. рабочая группа органов внутренних дел рекомендовала использование данного оборудования в системе Министерства внутренних дел (МВД), что привело к совместной работе КГБ и МВД и обусловило появление двух инструкций: «Инструкции о порядке использова­ния полиграфа при опросе граждан» (приказ МВД № 437 от 28 декабря 1994 г.) и «Инструкции о по­ рядке применения органами ФСБ опроса с исполь­зованием полиграфа» (действует с марта 1993 г.). В дальнейшем проверки на полиграфе в России становятся всё более распространённым явлениям и в частном секторе, что так же, как и в США, при­ вело к его дискредитации.

На сегодняшний день полиграф широко использу­ют криминалисты разных стран, но их заключения судами воспринимаются неоднозначно. Так, в США довольно продолжительное время опрос с использо­ванием полиграфа (ОИП) выступал средством только оперативного полицейского расследования. Для при­дания результатам такого испытания доказатель­ственного значения судебная практика не находила достаточных оснований. «Для того чтобы суды США принимали результаты таких испытаний как досто­верные доказательства, – говорится в решении Вер­ховного суда штата Пенсильвания, – нужно, чтобы с большей определённостью была установлена науч­ная надёжность и непогрешимость ОИП…» [2].

Однако судебная практика со временем эволю­ционировала. К 1962 г. было выработано правило, в соответствии с которым за результатами ОИП признавалась доказательная сила: обе стороны – и обвинение, и защита – не возражают, чтобы результатам испытания был придан статус судебного доказательства. В последующем на уровне штатов практика использования по соглашению сторон результатов полиграфических проверок в судах получила большее распространение [2].

В целом следует отметить, хотя ОИП и не получил широкого одобрения со стороны судебных орга­нов, в некоторых штатах результаты тестирования всё­таки стали рассматривать в качестве одного из доказательств на суде.

В России после освоения методологии обследо­ вания заключения психофизиологических исследо­ваний некоторое время фигурировали в приговорах судов в качестве доказательств по делу. 24 декабря 2010 г. был предложен законопроект № 478780­5 «О применении полиграфа». Однако через 2 года (13 февраля 2012 г.) его сняли с рассмотрения, причиной чему послужило несоблюдение авторами текста правил внесения законопроекта согласно статье 105 регламента Госдумы. На текущий момент закон не принят, но положения о полиграфе регулируют другие законодательные акты Россий­ской Федерации (РФ). Так, упоминания о приме­нении ОИП на законных основаниях можно найти в тексте Федерального закона № 144 «Об оператив­ но­розыскной деятельности». Документ приводит разъяснение по термину «специальное психофизи­ологическое исследование», которое проводится в качестве опроса, не способного нанести урон здоровью или жизни человека.

Вопрос о применении результатов полиграфиче­ских проверок судом в России был решён 3 апреля 2013 г. президиумом Верховного суда РФ. Согласно обзору кассационной практики судебной коллегии по уголовным делам Верховного суда РФ за второе полугодие 2012 г., пункту 5.2.1, психофизиологические исследования не являются доказательствами в соответствии со статьёй 74 Уголовно­-процессу­ального кодекса РФ.

Несмотря на запрет использования результа­ тов ОИП в качестве доказательства причастности к преступлению, применение полиграфа вполне допускается на этапе следственных действий. В результате недавно, в 2018 г., в России была утверждена Межведомственная методика произ­водства судебных психофизиологических экспертиз с применением полиграфа, которая разработана специалистами МВД и Федеральной службы без­ опасности России. Таким образом, полиграф про­должают применять криминалисты. А с 1970­х годов полиграф используют в медицине, в частно­сти в сексологии при обследовании сексуальных правонарушителей.

Общее состояние проблемы

Сущность ОИП сексуальных правонарушителей за­ключается в фиксировании изменений физиоло­гических параметров в ответ на предъявление эротических стимулов. Обследуемый может быть подвергнут воздействию сигналов в виде вопро­сов, отдельных слов, фотографий, видеоизображе­ний. При диалоговой проверке это прежде всего вопросы, на которые следует отвечать однозначно («да» или «нет»). При демонстрационной проверке используют стимулы в изобразительной форме. Одновременное предъявление визуальных и вер­бальных эротических стимулов значительно повы­шает надёжность исследования.

Вербальные стимулы делят на две основные группы: нейтральные и отражающие аспекты об­ следования (стимулы, связанные с сексуальной сферой). В последней группе выделяют прове­рочные и контрольные вопросы. Проверочные вопросы – прямые вопросы, соответствующие цели обследования, в частности диагностике па­рафильного расстройства. Контрольные вопросы, или вопросы сравнения, также связаны с темой обследования, но не касаются основной его цели. Однако могут быть использованы и внетемные во­просы сравнения.

Вербальные тесты включают три типа указанных вопросов: нейтральные, контрольные и провероч­ные. Построены они по определённому логическо­у принципу и относятся к наиболее популярной методике контрольных вопросов. В визуальных те­стах нормативные визуальные стимулы, по сути, выступают в качестве вопросов сравнения, а деви­антные – в качестве проверочных стимулов.

При психофизиологическом обследовании воз­можна регистрация нескольких вегетативных про­цессов, и среди них следует отметить три основных (по их анализу судят о значимости предъявляемого стимула): изменения грудного и диафрагмального дыхания, электрической активности кожи (или кожно­-гальванического рефлекса), сердечно-­сосу­дистых показателей. Также проводят регистрацию ещё двух процессов: голосовых ответов и движе­ния, – это необходимо для исключения артефактов и оценки латентного времени реакций в трёх вы­шеупомянутых каналах.

Следует отметить, что указанные вегетативные по­казатели подвержены влиянию множества факторов и зависят от уровня подготовки специалиста и его индивидуальных особенностей, влияния ситуацион­ных факторов (например, судебно­-следственных), функционального состояния организма и его изме­нения в процессе тестирования, наличия сопутству­ющих соматических и неврологических заболеваний, актуального психического состояния обследуемого лица, индивидуально-­психологических особенностей (ригидности, тревожности, уровня внимания и т.п.), а также от трудностей отграничения сексуального возбуждения от иного (реакции на стресс, эксперт­ную ситуацию, новизну стимула) [3, 4].

В конечном счёте всё это влияет на эффектив­ность, обусловливая ложноположительные, ложно­отрицательные и неопределённые результаты. Так, в соответствии с исследованиями P. Bersh [5], прове­ дённого на выборке в количестве 243 человек, об­виняемых в разнородных преступлениях, истинные результаты тестирования отмечаются только в 75%. Приблизительно такие же цифры приводят D. Lykken [6] и С. Patrick с соавт. [7]: они указывают 73% истин­ных результатов. Несколько более высокую точность озвучивают D. Grubin и соавт. – 85% [8].

Большой процент ошибочных результатов (15– 25%) связан с тем, что регистрируются достаточно нестабильные и изменяющиеся во времени физиологические процессы. Во всяком случае в сравни­тельно недавнем докладе Национальной академии наук (National Academy of Sciences – NAS) сообщается о высоком обвинительном уклоне данной технологии, поскольку она даёт большой процент ложноположительных результатов в экспериментальных условиях [9]. Сторонники полиграфа, как правило, пытаются оправдаться тем, что в таких условиях физиологический эффект от предъяв­ленных вопросов несколько иной, а в реальных условиях точность проверок выше, поскольку отме­чаются более яркие реакции у обследуемых вслед­ствие наличия угрозы юридических последствий [10], с чем выразила свое согласие и NAS.

В 1986 г. APA также провела широкомасштабный анализ данных по эффективности метода: было изучено множество научных работ, касающихся использования методики контрольных вопросов при расследовании уголовных дел, и установлено, что эффективность при выявлении виновности колеблется в достаточно широких пределах (75–97%) при всё­-таки высоком уровне ложноположитель­ных результатов среди невиновных [11].

Помимо проблем, связанных с оценкой точности метода, существует множество вопросов, касаю­щихся его научной обоснованности. По замечанию отечественных авторов, естественно-­научное объ­яснение механизмов, лежащих в основе ОИП, яв­ляется одной из наиболее актуальных научных и прикладных проблем, стоящих перед мировым сообществом специалистов [12].

В настоящее время существует множество теоре­тических концепций (более 30), которые объясняют возникновение регистрируемых в рамках ОИП фи­зиологических изменений в ответ на стимуляцию [13]. Так, согласно одной из них – теории угрозы наказания, лицо, подвергаемое тестированию, бо­ится проверки, и этот страх порождает выражен­ные физиологические реакции в том случае, когда данное лицо отвечает ложно. Следует отметить, что испытываемый человеком страх может быть связан не только с возможностью разоблачения, но и с возможностью ложного обвинения, основывающегося на ошибочных результатах. Таким об­ разом, в рамках ОИП оценивается не столько сам факт сокрытия информации, сколько эмоциональ­ная значимость предъявляемого стимула, которая может быть обусловлена и сложившейся судеб­но-­следственной ситуацией.

Согласно другой теории – теории активации, психофизиологические реакции, возникающие в ходе ОИП, представляют собой ориентировоч­ный рефлекс на значимый стимул, совпадающий с неким шаблоном, хранящимся в памяти. Учиты­вая это, при предъявлении вопросов, связанных с сексуальной сферой, могут наблюдаться интен­сивные психофизиологические изменения, пред­ставляющие собой сексуальный ориентировочный рефлекс, возникновение которого прежде всего обусловлено высокой биологической и социальной значимостью стимулов, которые носят сексуальный контекст, а не фактом сокрытия информации. В связи с этим в современных руководствах указы­вается на то, что в силу индивидуальных различий абсолютная величина физиологического ответа че­ловека на проверочный вопрос не может быть дей­ствительным индикатором правдивости [13].

Несмотря на все имеющиеся трудности и расхож­дения во мнениях о применении полиграфа, на наш взгляд, нельзя категорично утверждать, что дан­ный метод не может быть использован. В конечном счете, как и любой другой метод, он имеет свои недостатки и недоработки, а длительная криминалистическая практика его применения всё­-таки доказывает его состоятельность.

Если данный психофизиологический метод сравнивать с другими, то окажется, что он им не уступает, а в некоторых случаях даже превосхо­дит по своей точности [14]. Так, точность пенильной плетизмографии, суть которой состоит в предъ­явлении эротических стимулов и одновременной регистрации сексуального возбуждения посред­ством специального датчика, во многом зависит от характера стимуляции, и по результатам обсле­дования отмечается достаточно большой процент неопределённых и ложноотрицательных результа­ тов [15]. R. Blanchard и соавт. [16] также указы­вают на то, что чувствительность этого метода составляет всего лишь 0,61. Это свидетельствует о том, что у действительно большого процента лиц, страдающих парафилией, регистрируются ложноот­рицательные результаты.

В некоторых исследованиях утверждается, что точность результатов психофизиологического тестирования на полиграфе выше, чем клиническая или психологическая диагностика, и приближается к 88% против 86 и 79% соответственно, а точность клинической диагностики, например депрессий, в соответствии с критериями DSM­IV вообще остав­ляет желать лучшего и составляет около 65% [14].

Таким образом, в настоящее время остаётся до­ статочно острой проблема практического примене­ния полиграфа, что требует проведения дальнейших научных исследований. Однако в рамках настоя­щей статьи мы хотели бы остановиться не только на теоретическом осмыслении, но и на практиче­ских аспектах ОИП при обследовании сексуальных преступников в США, Англии и России.

Применение полиграфа в США

Необходимость применения полиграфа связа­на с тем, что, по мнению Ассоциации по лече­нию сексуальных преступников (Association for the Treatment of Sexual Abusers – ATSA) [11], врач не праве полагаться на все те сведения, кото­рые сообщаются осуждённым, поскольку многие из них скрывают имеющиеся у них переживания от окружающих их людей на протяжении многих лет и в среднем попадают в поле зрения право­ охранительных органов спустя 13–16 лет с мо­мента первого преступления. При этом огромное число противоправных девиантных актов остаётся неизвестным ни врачам, ни правоохранительным органам. Так, при анонимном опросе осуждённых сексуальных преступников оказалось, что каж­дый из них в среднем совершал 528 нападений в отношении 184 жертв [17]. В связи с этим ATSA настойчиво рекомендует применение полиграфа для получения объективных сведений об осуждён­ном, что указано и в «Практических стандартах и руководстве» [11].

В США тестирование лиц, совершивших престу­пления против половой свободы и неприкосно­венности, проводится по строго определённым правилам. APA, Объединенным комитетом по про­ верке правонарушителей (Joint Polygraph Committee on Sex Offender Testing – JPCOT), Американской ассоциацией полицейских полиграфологов (American Association of Police Polygraphists – AAPP), а также Калифорнийской ассоциацией полиграфологов (California Association of Professional Employees – CAPE) был создан отдельный проект тестирования лиц, осуждённых за сексуальные преступления, – Post­Conviction Sex Offender Testing (PCSOT). Основная цель PCSOT – улучшение мер обще­ственной безопасности путём введения допол­нительных инструментальных методов к оценке риска и рекомендаций по лечению, разрабатыва­емых специалистами, обеспечивающими надзор за лицами, совершившими преступления. При этом полиграф играет критическую роль, позволяя вали­дизировать самоотчёты осуждённых, отслеживать их специфическое поведение и риск совершения правонарушений, определить релевантные цели лечения, что ведёт к более эффективному его планированию [18].

Обследование сексуальных правонарушителей проводится следующим образом. Непосредствен­ но перед составлением плана лечения в рамках психофизиологического тестирования рекоменду­ется разрешить следующий круг вопросов: необ­ходимо выяснить, в каком возрасте впервые было совершено противоправное деяние, количество и частоту девиантной активности, побуждения, воз­никающие перед нападением, и план действий в ситуации правонарушения [18]. Для этого разра­ботано три типа полиграфических проверок.

В рамках первого тестирования («Раскрытие сек­ суальной истории») выясняется достоверность той информации, которая была сообщена осуждённым при клиническом интервью. Прежде всего это ка­ сается сексуального анамнеза, на сбор которого во всех его деталях отводится 3–6 месяцев. Затем на основании полученной информации формулиру­ются вопросы и проводится тестирование.

В разработанных APA стандартах прописаны все используемые определения для описания сексу­ального поведения: например, что подразумева­ется под сексуальным контактом, применением физической силы и т.д. Все указанные аспекты обязательно обсуждаются с исследуемым на этапе предтестового собеседования. Проверочные во­просы могут касаться поведения, связанного с вы­ бором жертвы, предпочитаемого возраста жертв, аномальных фантазий. Последний аспект доста­точно важен, поскольку уменьшение девиантного фантазирования – одна из самых важных целей в программе лечения [19].

Второе полиграфическое обследование нацеле­но на выявление деталей того противоправного деяния, за которое правонарушитель был осуждён. Особенно это оказывается необходимым в тех слу­чаях, когда осуждённый продолжает отрицать при­частность к правонарушению или его показания существенным образом расходятся с показаниями жертв.

Третий тип тестирования («Поддерживающее и контролирующее обследование») нацелен на вы­явление комплаентности с общественной супер­визией и терапевтическими требованиями. В этом случае ведущий врач и супервизор (как правило, офицер) совместно разрабатывают интересующие их темы и ставят соответствующие вопросы.

Подобное периодическое тестирование особое значение приобретает при условно-­досрочном освобождении, поскольку проверочными темами могут выступать, например, нахождение бывше­го осуждённого наедине с несовершеннолетним, оставленным без присмотра, а также употребле­ние психоактивных веществ, что является одним из факторов повторного совершения преступления.

Во всех трёх типах APA рекомендует проводить тестирование в формате многотемного скринин­га, где структура теста построена таким образом, что проверочные вопросы идут друг за другом, а во­просы сравнения исключаются из теста. Реакции по своей выраженности сравниваются друг с дру­гом, и дальнейший математический анализ предпо­лагает вычисление системности реакций на каждый вопрос, после чего делается вывод о значимости конкретных проверочных тем. Если значимые пси­хофизиологические реакции на один или несколько вопросов обнаружены, то по возможности проводится дополнительное тестирование в формате од­нотемного скринингового теста, где применяются вопросы сравнения и полученные реакции сравни­ваются между проверочной и контрольной темами.

Проведённые исследования показали, что при­менение полиграфа в структуре лечения сексуаль­ных правонарушителей имеет ряд положительных моментов [11, 17, 18, 20]. После прохождения об­следования осуждённые более охотно раскрывали свои переживания, касающиеся девиантных предпочтений: сообщали об аномальных эротических фантазиях и их частоте, о формах половой активно­сти с жертвами, предпочтениях по полу и возрасту, просмотре порнографических материалов. Более того, осуждённые начинали говорить о тех формах половой противоправной активности, о которых они ранее не сообщали правоохранительным орга­ нам. Всё это позволяло откорректировать план ле­чения и наблюдения после освобождения из мест лишения свободы, а также оценить наличие фак­торов риска, предрасполагающих к повторному правонарушению.

В целом считается, что использование полигра­фических проверок в процессе лечения является надёжным инструментом, способствуя реабили­тации и реинтеграции правонарушителя в обще­ство и позволяя разработать индивидуальный план ограничительных мероприятий во время нахожде­ния на свободе [11].

Однако приведённые данные отражают мнение только специалистов. На наш взгляд, необходимо указать и отношение самих осуждённых к проверкам на полиграфе, проводимым в рамках лечебных мероприятий и супервизии. В этой связи наиболее любопытно исследование R. Kokish и соавт. [21]: при проведении 333 психофизиологических иссле­дований 95 сексуальным преступникам 90% были согласны с результатами проверки на полиграфе. Большая часть обследованных (72%) заявили о том, что применение полиграфа с успехом позволяет достичь целей лечения и соблюдать терапевтические требования, а также быть более откровенным с лечащим врачом. Подобные исследования про­ водились и в последующем. В них также отмече­но, что осуждённые положительно оценивали роль полиграфических проверок. Кроме того, полиграф оказывал дисциплинарное воздействие, позволяя сексуальному правонарушителю более ответствен­ но подходить к контролю собственных аномальных побуждений уже во время нахождения на свободе.

Указанные данные должны заставить противни­ков полиграфа если не пересмотреть, то во вся­ком случае смягчить свои позиции: если и врачи, и инспекторы, осуществляющие супервизию, и осуждённые, прошедшие психофизиологическое обследование, считают полиграф полезной и необходимой частью лечебного процесса и процесса интеграции в общество, то к проведению такого рода проверок не должно быть препятствий с учётом соблюдения всех методологических и методи­ческих требований к тестированию.

Подводя итог краткого обзора применения поли­ графа в США, хотелось бы отметить, что в послед­ние годы ОИП успешно применяют не только среди взрослых сексуальных преступников (приблизи­тельно в 70% случаев) [22], но также при лечении заключённых-­подростков [23], влияя на показате­ли рецидивности: при использовании полиграфа было отмечено снижение несексуальных и на­сильственных сексуальных преступлений среди пациентов по сравнению с теми правонарушите­лями, которые проходили принудительное лечение и супервизию без полиграфических проверок [24, 25].

Тем не менее в применении полиграфа в США есть существенный минус: данная технология ис­пользуется скорее как некая дисциплинарная (сво­его рода «лассо») и даже обличительная мера. В связи с этим в США нередко возникают вопро­сы об использовании результатов тестирования в свете 5­й поправки к Конституции (часть Билля о правах человека).

Применение полиграфа в Великобритании

На рубеже веков обследование на полиграфе не имело широкого распространения в Великобри­тании. Только проводилось небольшое количество частных исследований, задача которых в боль­ шей степени заключалась в определении точно­сти метода. В то же время государство не было заинтересовано в подобных технологиях, так как они воспринимались чиновниками с недове­рием. Периодически появлялись отдельные сооб­щения от некоторых государственных учреждений, освещающие использование полиграфа, и вряд ли можно было предположить, что дело продвинет­ся значительно дальше.

Однако в 2014 г. два подразделения полиции Англии начали использовать полиграф на добро вольных началах при работе с сексуальными преступниками, которые находятся на этапе интеграции в общество после освобождения. В последующем количество подразделений, использующих полиграф, возросло до 9, и на данный момент силовые структуры активно начали готовить своих специали­стов. К концу 2019 г. более чем 2000 индивидуумов были обследованы, некоторые из них неоднократно.

В итоге на начало 2020 г. ситуация выглядит иначе. В настоящее время преступники, совер­шившие сексуальные правонарушения, имеющие высокий риск повторного противоправного деяния и претендующие на условно-­досрочное освобожде­ние, стали субъектами принудительного тестирова­ния на полиграфе в Англии и Уэльсе. В дальнейшем планируется ввести принудительное тестирование правонарушителей, обвинённых в домашнем наси­лии, имеющих высокий риск совершения повтор­ного деяния и находящихся на условно-­досрочном освобождении. Кроме того, изучается ряд других возможностей применения полиграфа, в том числе в судебных больницах.

Рост использования полиграфа в Англии и Уэльсе (не в Шотландии и Северной Ирландии) начался не без противодействий. Но многого удалось до­ биться благодаря тому, что были приняты меры для создания доказательной базы, разработана политика на основе этих доказательств, а также уделено пристальное внимание подготовке экс­ пертов­полиграфологов и контролю качества их работы.

Хотя корни тестирования уходят к обследовани­ям сексуальных преступников на полиграфе, про­водимым в США в 1990­х годах (PCSOT, см. выше), оно по многим аспектам отличается, избегая тех трудностей, с которыми сталкивались американ­ские полиграфологи. Учитывая потенциальные пре­имущества использования PCSOT, правительство Великобритании согласилось поддержать неболь­шое исследование для оценки экономической це­лесообразности данной методики. В результате было привлечено более 100 сексуальных правона­рушителей, которые принимали участие в трёх раз­ личных лечебных программах, но только 32 из них согласились пройти тестирование на полиграфе. Врачи, занимавшиеся лечением осуждённых, за­явили, что не ожидали значительных результа­тов от обследований, так как считали, что у их пациентов отмечается положительная динамика и осуждённым нечего скрывать. Несмотря на это в процессе исследования все тестируемые, кроме одного, раскрыли о себе ту информацию, которая до этого не была известна их супервизорам и руко­водителям лечения [26].

Результатом этого исследования стала разра­ботка более масштабного проекта. В нем приня­ло участие 350 обвиняемых из 10 испытательных участков, в которых использовался полиграф. Они сравнивались со 180 обвиняемыми из дру­гих участков, где полиграф не был представлен. Уровень охвата правонарушителей составил чуть более 40%. Согласно данным этого исследования, приблизительно в 50% предъявленных тестов был обнаружен обман, а в 70% раскрыта новая инфор­мация. Причём в группе сравнения только 15% респондентов сообщали о себе новую информа­цию. Более 90% сотрудников службы и лечебных представителей посчитали, что данные проверок улучшили работу с правонарушителями и позволи­ ли лучше их контролировать [27].

Это стало поводом для написания «Закона об управлении правонарушителями» от 2007 г., ко­торый позволил бы проводить принудительное исследование на полиграфе лицам, совершившим преступления на сексуальной почве. Но принятие этого закона также зависело от другого исследования, в которое в основную группу было включе­но более 300 случаев. Дальнейшая независимая оценка проводилась Министерством юстиции, ко­торым были получены положительные результаты, схожие с вышеупомянутыми [28]. В связи с этим последовала национальная реализация закона.

Законодательство достаточно чётко регламенти­рует тестирование (так называемые правила по­лиграфа), устанавливая принципы исследования. Нужно отметить и такую особенность: оно запре­щает использование в судебном процессе данных, полученных на полиграфе. Однако раскрытие негативной информации может послужить основанием для обвинения в преступлении, или быть воспри­нято как нарушение режима нахождения на условно-­досрочном освобождении и стать причиной возвращения в тюрьму, или же привести к даль­нейшим внесудебным расследованиям.

В настоящее время ряд полицейских подраз­делений использует ОИП для наблюдения за ли­цами, совершившими сексуальные преступления, а также для оценки риска лиц, арестованных, но ещё не осуждённых за преступления, совершён­ные в интернете. Это помогает принятию решения о степени контроля над преступником, а также о целесообразности его исключения из реестра лиц, совершивших преступления на сексуальной почве (в список таких лиц также включена инфор­мация об их месте жительства, перемещениях, банковских счетах).

Учитывая особый надзор, осуществляемый за сексуальными преступниками, в Англии и Уэльсе широко используют сопроводительный скрининго­ вый тест, в который, как правило, включено 3 или 4 конкретных вопроса, касающихся поведения, свя­ занного с изменением уровня риска преступника, и асоциального поведения.

Существует три варианта развития событий в зависимости от результатов проверки. Во-­первых, если в ходе обследования не обнаруживают признаков асоциального поведения и не регистрируют значимых физиологических ответов, то это расцени­вают как положительную динамику. Во­-вторых, если во время проверки обнаруживают существенные физиологические изменения на вопросы, но не вы­являют новой негативной информации об обследуемом, эти факты рассматривают как некое пре­достережение, указывающее на то, что в процессе супервизии было что-­то упущено. Однако эти данные не могут рассматриваться в отрыве от результатов других исследований. В­-третьих, если о человеке обнаруживают новую негативную информацию, в зависимости от её содержания могут быть приня­ты разные санкции.

Во всех этих случаях полиграф будет дополнять то, что уже известно об индивидууме, способство­вать принятию решения в рамках планирования лечения и управления рисками и предотвращать повторное совершение преступления.

Несмотря на то что тестирование на полиграфе сейчас является неотъемлемой частью наблюде­ния за сексуальными преступниками, оно не включено в программу лечения, как, например, в США. На это существует ряд причин, но основными, по­-видимому, являются нехватка ресурсов (финансирования), сложность их добавления в установ­ленные протоколы и убеждение некоторых в том, что, хотя полиграф уже хорошо зарекомендовал себя для наблюдения за преступниками, его эф­фективность в лечении ещё нужно доказать.

Также ОИП иногда используют и в судебно-­ме­дицинских учреждениях для уточнения анамнеза пациентов и получения дополнительной информа­ции о существующих сексуальных фантазиях и по­ ведении. Однако врачам, работающим в области психического здоровья, только предстоит принять этот психофизиологический метод на вооружение. Причины этого, скорее всего, опять­-таки стоимость и недостаток осведомлённости. Также существует мнение, что тестирование может стать помехой комплаенсу. Тем не менее в действительности нет никаких предпосылок к этому, а существующие доказательства говорят об обратном: по мнению многих правонарушителей, тестирование было для них полезным [29]. В результате упускается из виду то, что полиграфическая проверка даёт правонарушителям и пациентам возможность про­ демонстрировать заинтересованность в лечении.

Кроме того, упускаются и другие аспекты при­ менения полиграфа в лечении сексуальных пре­ступников. Так, тестирование в этих случаях может фокусироваться на определённых видах аномаль­ного поведения, в частности на мастурбаторной активности, сопровождающей аномальное эро­тическое фантазирование. Использование ОИП в этом ключе позволяет понять, насколько человек способен контролировать своё парафильное вле­чение, учитывая, что среди преступников достаточ­но широко распространено нежелание сообщать о себе подобную информацию. В то же время полиграфическое исследование способствует её рас­крытию, что позволяет сделать процесс лечения парафилии целенаправленным и обеспечить контроль как во время лечения, так и при наблюдении. Безусловно, иметь парафильные фантазии не является преступлением, однако увеличение частоты мастурбаций во время фантазирования может свидетельствовать о повышенном риске повторного опасного деяния. В конце концов, цель PCSOT – предотвратить преступление, а не «пой­мать» преступника после того, как он уже совер­шил правонарушение.

В настоящее время ряд полицейских подраз­делений использует ОИП для наблюдения за ли­цами, совершившими сексуальные преступления, а также для оценки риска лиц, арестованных, но ещё не осуждённых за преступления, совершён­ные в интернете. Это помогает принятию решения о степени контроля над преступником, а также о целесообразности его исключения из реестра лиц, совершивших преступления на сексуальной почве (в список таких лиц также включена инфор­мация об их месте жительства, перемещениях, банковских счетах).

Таким образом, несмотря на доказательства эф­фективности тестирования на полиграфе, сохраня­ется оппозиционное отношение к исследованию, иногда основанное на неправильном понимании того, как работает метод, а также на давно утвер­дившемся недоверии, которое не так легко разве­ять. Ведь тестирование – это не отдельная часть лечения или надзора, а только компонента целого комплекса мероприятий, в связи с чем полиграф иногда называют «одним из инструментов в ящике для инструментов». Но, как и любой инструмент, если он используется неправильно, он может при­чинить вред. Более подробное описание базовых принципов, лежащих в основе полиграфического тестирования, можно найти в соответствующей пу­бликации [30].

Вместе с тем следует отметить, что частота оши­бочных результатов ОИП при условии соблюдения всей методологии обследования составляет 10– 20% [31]. Из-­за этого в Великобритании на основа­нии полученных данных не принимаются никакие окончательные меры – отзыв в тюрьму или судеб­ное преследование за нарушение «Постановления о предотвращении сексуального вреда».

Однако это нисколько не умоляет применение полиграфа для дальнейшего расследования. Ведь проведение успешного тестирования – это больше, чем добавление разных компонент и формулиро­ вание вопросов. Экзаменатор должен убедиться, что все зарегистрированные реакции вызваны значимостью предъявляемой темы, а не рядом других факторов, должно быть проведено длительное пред­тестовое интервью, контрольные вопросы должны быть сформулированы правильно, полиграммы оце­нены корректно, а результаты проинтерпретирова­ны соответствующим образом, что требует хорошей подготовки. В Великобритании это достигается си­лами полиции и службами, работающими по согла­сованным протоколам: обязательное тестирование регламентировано нормативными актами, которые регулируют проведение полиграфических сессий и устанавливают требования, которым должны со­ ответствовать экзаменаторы. К сожалению, в Вели­кобритании, как и в РФ, в частной практике такого регулирования не существует.

Применение полиграфа в России

В настоящее время полиграф пока ещё не нашёл широкого распространения в российской меди­цинской практике. Однако первые попытки его практического использования можно отнести ещё к 1950–1960­м годам. В этом плане наиболее любопытны исследования Н.Д. Лакосиной [32] и Я.Е. Свириновского [33].

Н.Д. Лакосина [32], учитывая связь кожно­ гальванического рефлекса (КГР) с эмоциями, ана­лизировала особенности КГР у больных с бредом и галлюцинациями в обычных условиях, при дис­симуляции и симуляции галлюцинаторно­-бредовой симптоматики здоровым контингентом. Во время обследования регистрировали только КГР, воз­никающий в ответ на предъявление вопросов, содержание которых раскрывало тот или иной психопатологический феномен. Проведённые иссле­дования позволили сделать вывод, что у больных с параноидным синдромом беседа на тему, связанную с их бредом, закономерно вызывает увели­чение КГР, и это не зависело от того, высказывал больной бред или диссимулировал его. При симуляции не наблюдалось увеличения КГР при бе­седе о предъявляемых обследуемыми состояниях. В ходе лечения при появлении полного критическо­го отношения к бреду величина КГР резко падала. Данное исследование примечательно тем, что оно демонстрирует независимость вегетативных реак­ций от самого факта сокрытия психопатологических переживаний или их симуляции, то есть обмана, а связано именно с наличием данных переживаний. Похожее исследование проводил Я.Е. Свиринов­ ский [33], который показал, что у лиц, находящихся в реактивном состоянии, обусловленном судеб­но­следственной ситуацией, при обсуждении тем, касающихся ареста, правонарушения, предстоя­щего суда, бредоподобных фантазий наблюдается выраженный КГР. При исчезновении нарушений сознания, тревоги, растерянности происходило снижение реакций.

Несмотря на достаточно интересные результа­ты, исследования не нашли своего дальнейшего продолжения, а полученные данные не применя­лись на практике. Каких-­либо других исследований в этом направления в доступной литературе нам не удалось обнаружить. Только спустя много лет очередные попытки применения полиграфа нашли отражение уже в сексологии. В частности, с 2001 г. в лаборатории судебной сексологии ФГБУ «Наци­ональный медицинский исследовательский центр психиатрии и наркологии им. В.П. Сербского» Минздрава России стали использовать полиграф для диагностики расстройств сексуального пред­почтения. Данный вид обследования применяется и в настоящее время.

На этапе становления использования полиграфа в тестирование были внедрены визуальные и вер­бальные тесты. Тест визуальной стимуляции первое время представлял из себя набор нестандарти­зированных эротических фотографий, на которых были запечатлены различные формы девиантных активностей и объектов. В рамках вербальной сти­муляции применяли несколько тестов, нацеленных на выявление предпочтений по сексуальной активности, полу и возрасту. Все вербальные тесты были построены по методике контрольных вопросов. Полученные результаты анализировали с помощью программного обеспечения, которое позволяло оценить 12 физиологических параметров.

Последующий анализ данных показал: суще­ ственным недостатком указанных тестов было то, что они, по сути, являлись многотемными. Это обусловило высокий процент ложноположитель­ных результатов среди лиц как с расстройствами сексуального предпочтения, так и без таковых. Так, по данным А.Ю. Хавкина [34], истиннополо­жительный результат у лиц с парафилией отмечал­ ся в 70% случаев, ложноположительный – в 64%, а ложноотрицательный – в 9%. В группе лиц без клинических признаков парафилий лож­ноположительный результат регистрировали в недопустимо большом проценте случаев. Впол­не вероятно, что полученные данные связаны не только с недостатками методик, но и с неболь­шой выборкой обследуемых.

В связи с этим в последующем было предпри­ нято более широкомасштабное исследование [3]. В ходе него проанализированы данные с 2001 по 2006 г. более 350 подэкспертных. Использова­ ние стандартизированных методов анализа поли­грамм [1], к сожалению, вынудило нас исключить из анализа более половины случаев, поскольку остальные полиграммы содержали большое ко­личество артефактов. В результате выбраны дан­ные 155 человек. При оценке совпадений данных психофизиологического исследования с клини­ческими оказалось, что коэффициент гомогенно­сти при визуальной стимуляции составляет 0,54, при вербальной – 0,71, а обоих методов – 0,79. Проведённое исследование показало, что истин­ный результат среди лиц с расстройствами сексу­ального предпочтения отмечался в 75,8%, у лиц без парафилий по­-прежнему был высокий процент ложноположительных результатов при вербальной и визуальной стимуляции.

Результаты проведённого исследования по­зволили выделить не только противопоказа­ния к психофизиологическому исследованию, но и сформулировать принцип интерпретации по­лучаемых данных: «Поскольку в ходе обследования регистрируются нестабильные физиологические показатели, а на физиологическую реактивность влияет множество внешних и внутренних факторов, то говорить о высоковероятной психофизиологической диагностике парафилий можно только в том случае, если статистически значимые реакции на девиантные стимулы выявляются не менее чем в двух тестах и превосходят реакции на контрольные вопросы (вопросы сравнения)».

В дальнейшем мы стали руководствоваться вы­шеуказанным принципом, и вербальные тесты из многотемных были модифицированы в однотем­ные. В рамках визуальной стимуляции мы начали применять уже стандартизированный стимульный материал, но структура теста по­-прежнему остава­лась многотемной. Тем не менее реакции, возник­шие при визуальной стимуляции, перепроверялись однотемными вербальными тестами, что вполне допустимо и соответствует современным стан­дартам [35]. В настоящее время был составлен проект научного исследования, в ходе которого планируется оценить надёжность и валидность ис­пользуемой методики психофизиологической диа­гностики парафильных расстройств. С этой целью будет проанализирован материал за 2007–2018 гг. По предварительным данным, можно отметить, что применение новых методик позволило увели­чить точность метода, существенно снизив процент ложноположительных и неопределённых резуль­татов и увеличив процент истинных результатов. Так, при оценке значимости психофизиологиче­ских реакций на девиантные стимулы (независи­мо от характера ответа обследуемого) процент истинных результатов на выборке почти из 300 человек составил 84,2, а усреднённая невзвешен­ная точность – 88,1%, что является достаточно хорошим показателем для психофизиологического метода и соответствует эффективности тестов, при­ меняемых APA [36]. Предварительно можно заклю­чить, что используемый метод вполне состоятелен в качестве вспомогательного диагностического инструмента.

Существует три варианта развития событий в зависимости от результатов проверки. Во-­первых, если в ходе обследования не обнаруживают признаков асоциального поведения и не регистрируют значимых физиологических ответов, то это расцени­вают как положительную динамику. Во­-вторых, если во время проверки обнаруживают существенные физиологические изменения на вопросы, но не вы­являют новой негативной информации об обследуемом, эти факты рассматривают как некое пре­достережение, указывающее на то, что в процессе супервизии было что-­то упущено. Однако эти данные не могут рассматриваться в отрыве от результатов других исследований. В­-третьих, если о человеке обнаруживают новую негативную информацию, в зависимости от её содержания могут быть приня­ты разные санкции.

Ещё одно медицинское учреждение в России, которое использует полиграф для диагностики и оценки эффективности лечения сексуальных правонарушителей, – ФКУ «Орловская психиатри­ческая больница (стационар) специализированно­ го типа с интенсивным наблюдением» Минздрава России. Сотрудники данного учреждения при­ меняют и визуальные, и вербальные тесты [37]. Согласно их результатам, при обследовании лиц с педофильным расстройством до начала лечения у большинства пациентов отмечались значимые реакции на педофильные стимулы – в 90,6% случа­ ев, что является достаточно высоким показателем. В остальных наблюдениях был получен ложноотри­цательный результат. Помимо этого, у некоторых пациентов выявлялись реакции на те стимулы, которые не соответствовали самоотчёту пациен­тов о своих сексуальных предпочтениях (например, на садистические стимулы). Однако полученные данные не следует тут же рассматривать как некую ложноположительную ошибку, а они могут быть связаны с диссимуляцией тех расстройств сексу­ ального предпочтения, которые не нашли свое­го отражения в деликтах. Это вполне согласуется с данными американских полиграфологов, пред­ ставленными выше.

После курса лечения антиандрогенами паци­ентам с педофильным расстройством проводили повторное тестирование на полиграфе (психофармакотерапия отменялась за 3 месяца до тестиро­ вания), которое показало исчезновение реакций на девиантные стимулы в 55,8% случаев, что авто­ ры связали с дезактуализацией парафильных пе­реживаний.

Таким образом, проведённые исследование по­зволяют сделать выводы о том, что психофизиоло­гическое обследование имеет большое значение для объективизации аномального сексуального влечения и позволяет подтвердить наличие эмо­ционально значимых переживаний девиантного характера у правонарушителей. Более того, поли­ графическое тестирование расширяет клинические возможности при оценке общественной опасно­сти лиц, страдающих педофилией, предоставляя возможность более дифференцированно решать вопросы об изменении принудительных мер меди­цинского характера.

Заключение

Несмотря на то что история развития психофизиоло­гических исследований с применением полиграфа весьма противоречива и неоднозначна как в Рос­ сии, так и в зарубежных странах, а вопрос его ис­пользования в криминалистической и медицинской практике остаётся актуальным, тем не менее в настоящее время полиграфические проверки достаточно широко распространены и в государ­ственном, и в частном секторе.

Хотя многие верховные суды разных стран от­казываются принимать результаты психофи­зиологических исследований в качестве одного из доказательств в судебном процессе, практика пошла по совершенно иному пути: сторонники по­лиграфа разных стран отстаивают интересы данно­го метода, результатом чего становится разработка межведомственных инструкций, которые пытаются утвердить применение ОИП в правовом поле.

В результате усилий специалистов в США и Вели­кобритании полиграф начали применять не только в криминалистике, но постепенно и в медицине, где ОИП стали проводить лицам, совершившим сексу­альные преступления, для получения объективных сведений об осуждённом, мониторинга правонару­шителей и оценки их общественной опасности.

Применение полиграфа в России в медицинских целях существенно ограничено, и данный метод используют фактически в двух учреждениях, в которых ОИП применяют в качестве дополнительного вспомогательного диагностического инструмента­рия. К сожалению, на территории РФ ОИП не используют для оценки факторов риска повторного совершения общественно опасного деяния сексу­альными правонарушителями или для их мониторинга, хотя данный аспект применения полиграфа весьма актуален ввиду роста раскрываемости по­ловых преступлений в отношении детей. Это ставит соответствующие вопросы перед различными ве­домствами, которые имеют полномочия, позволяю­щие им внести изменения в законодательные акты с тем, чтобы применять психофизиологические ис­следования не только в рамках принудительного лечения осуждённых за половые преступления, но и в процессе их супервизии после освобожде­ния, что в конечном счете направлено на повыше­ние безопасности общества.

Сведения об авторах:

Яковчик Анна Юрьевна –младший научный сотрудник лаборатории судебной сексологии ФГБУ «Нацио­ нальный медицинский исследовательский центр психиатрии и наркологии им. В.П. Сербского» Минздрава России (Москва)
ORCID: https://orcid.org/0000-0003-4357-1105
E-mail: anna.yakovchik@mail.ru

Грубин Дон – заслуженный профессор судебной психиатрии, Университет Ньюкасла (Ньюкасл, Великобри­ тания), консультант
Индекс: Scopus AuthorID: 7004247092
don.grubin@newcastle.ac.uk

Каменсков Максим Юрьевич – доктор медицинских наук, ведущий научный сотрудник лаборатории судебной сексологии, ФГБУ «НМИЦ ПН имени В.П. Сербского» Минздрава РФ, г. Москва, Российская Федерация
Индексы: РИНЦ AuthorID: 499091; Scopus AuthorID: 55806669600; ORCID: https://orcid.org/0000­0002­ 6327­9307; Web of Science ResearcherID: R­1771­2018
E-mail: m-kamenskov@mail.ru

Купцова Дарина Михайловна – младший научный сотрудник лаборатории судебной сексологии, ФГБУ «НМИЦ ПН имени В.П. Сербского» Минздрава РФ, г. Москва, Российская Федерация
РИНЦ AuthorID: 33850520
E-mail: dary.rin@gmail.com

Информация о конфликте интересов и источнике финансирования

Авторы заявили об отсутствии конфликта интересов. Научная работа инициативная, не финансируемая.

Литература

1.  Оглобин С.И., Молчанов А.Ю. Инструментальная «детекция лжи»: академический курс. Ярославль: Нюанс, 2004. 464 с.
2.  Гольцов А.Т. Детектор лжи в уголовном судопроизводстве США // Журнал российского права. 2009. № 4. С. 72–85.
3.  Каменсков М.Ю. Валидность психофизиологической диагностики парафилий // Журнал неврологии и психиатрии им. С.С. Корсакова. 2013. Т. 113, № 3–1. С. 39–44.
4.  Elaad E., Ben-Shakhar G. Effects of item repetitions and variations on the efficiency of the guilty knowledge test // Psychophysiology. 1997. Vol. 34, № 5. Р. 587–596.
5.  Bersh P.J. A validation study of polygraph examiner judgements // Journal of Applied Psychology. 1969. Vol. 53. P. 399–403.
6.  Lуkken D. Tremor in the blood. Uses and abuses of the lie detector // Annals of the New York Academy of Sciences. 1981. 318 p.
7.  Patrick С., Christopher J., Iacono W., Wiliam G. Validity of the control question polygraph test: The problem of sampling bias // Journal of Applied Psychology. 1991. Vol. 76, № 2. Р. 229–238.
8.  Grubin D., Madsen L. Accuracy and utility of post-conviction polygraph testing of sex offenders // British Journal of Psychiatry. 2006. Vol. 188. Р. 479–483.
9.  NAS REPORT // APA Response to the National Academy of Sciences (NAS) Report. URL: http://www.polygraph.org/nasresponse.htm
10.  Kircher J.C., Horowitz S.W., Raskin D.C. Metaanalysis of Mock Crime Studies of the Control Question Polygraph Technique // Low ang human behavior. 1988. Vol. 12. P. 79–90.
11.  La Fond J.Q., Winick B.J. Sex offender reentry courts: a cost effective proposal for managing sex offender risk in the community // Annals of the New York Academy of Sciences. 2003. Vol. 300. Р. 411–427.
12.  Холодный Ю.И. Опрос с использованием полиграфа и его естественно-научные основы // Вестник криминалистики. 2005. № 1. С. 39–48.
13.  Matte F. The polygraph and lie detection. 2003. 416 p.
14.  Crewson P.E. A comparative analysis of polygraph with screening and diagnostic tolls // Polygraph. 2003. Vol. 32, N 2. P. 57–85.
15.  McPhail I.V., Hermann C.A., Fernane S. et al. Validity in Phallometric Testing for Sexual Interests in Children // A Meta-Analytic Review. 2019. Vol. 26. Р. 535–551.
16.  Blanchard R., Klassen P., Dickey R. et al. Sensitivity and specificity of the phallometric test for pedophilia in nonadmitting sex offenders // Psychological assessment. 2001. Vol. 13. Р.118–126.
17.  Ahlmeyer S., Heil P., McKee B., English K. The impact of polygraphy on admissions of victims and offenses in adult sexual offenders // Sexual Abuse. 2000. Vol. 12, N 2. Р. 123–138.
18.  English K., Jones L., Patrick D., Pasini-Hill D. Sexual offender containment: use of the postconviction polygraph // Sexual Abuse. 2003. Vol. 989. Р. 411–427.
19.  Nelson R.I. Testing the Limits of Evidence Based Polygraph Practices // Polygraph. 2016. Vol. 45, N 1. P. 74–85.
20.  Heil P., Ahlmeyer S., Simons D. Crossover sexual offenses // Sexual Abuse: A Journal of Research and Treatment. 2003. Vol. 15, N 4. P. 221–236.
21.  Kokish R., Levenson J.S., Blasingame G.D. Post-conviction sex offender polygraph examination: client-reported perceptions of utility and accuracy // Sexual Abuse. 2005. Vol. 17, N 2. Р. 211–221.
22.  McGrath R.J., Cumming, G.F., Burchard B.L. Current practices and trends in sexual abuser management: The Safer Society 2002 Nationwide Survey. Brandon: Safer Society Foundation, 2003. 158 p.
23.  Jensen T.M., Shafer K., Roby C.Y., Roby J.L. Sexual history disclosure polygraph outcomes: do juvenile and adult sex offenders differ? // J. Interpers. Violence. 2015. Vol. 30, N 6. P. 928–944.
24.  McGrath R.J., Cumming G.F., Hoke S.E. et al. Outcomes in a Community Sex Offender Treatment Program: A Comparison Between Polygraphed and Matched Non-polygraphed Offenders // Sex. Abuse. 2007. Vol. 19. P. 381–393.
25.  Cook R., Barkley W., Anderson P.B. The Sexual History Polygraph Examination and Its Influences on Recidivism // Journal of Social Change. 2014. Vol. 6, N 1. P. 1–10.
26.  Grubin D., Madsen L., Parsons S. et al. A prospective study of the impact of polygraphy on high-risk behaviors in adult sex offenders // Sexual Abuse: A Journal of Research and Treatment. 2004. Vol. 16. P. 209–222.
27.  Grubin D. A Trial of Voluntary Polygraphy Testing in 10 English Probation Areas // Sexual Abuse. 2010. Vol. 22. P. 266–278.
28.  Gannon T.A., Wood J.L., Pina A. et al. An evaluation of mandatory polygraph testing for sexual offenders in the United Kingdom // Sexual Abuse: A Journal of Research and Treatment. 2014. Vol. 26. P. 178–203.
29.  Grubin D., Madsen L. Accuracy and utility of post-conviction polygraph testing of sex offenders // British Journal of Psychiatry. 2006. Vol. 188. P. 479–483.
30.  Grubin D. Treatment of Sex Offenders: Strengths and weaknesses in assessment and intervention. Polygraph testing of sex offenders // Polygraph. 2016. Vol. 45. P. 97–116.
31.  DePaulo B.M., Rosenthal R. Telling lies // Journal of Personality and Social Psychology. 1979. Vol. 37. P. 1713–1722.
32.  Лакосина Н.Д. Кожно-гальванические рефлексы у больных с параноидным синдромом // Проблемы судебной психиатрии. 1959. № 8. С. 517–527.
33.  Свириновский Я.Е. Исследование кожно-гальванических рефлексов у больных с психогенно-обусловленными бредоподобными фантазиями // Проблемы судебной психиатрии. 1961. № 10. С. 147–154.
34.  Хавкин А.Ю. Комплексная диагностика нарушений сексуального предпочтения (клинико-психопатологический, психофизиологический и психологический аспекты): автореф. дис. … канд. мед. наук: 14.01.06 / Национальный мед.-исслед. центр психиатрии и наркологии им. В.П. Сербского. М., 2003. 20 с.
35.  Пеленицын А.Б., Сошников А.П. Современные технологии применения полиграфа. М., 2015. Т. 4. 224 c.
36.  Пеленицын А.Б., Сошников А.П. Современные технологии применения полиграфа. М., 2015. Т. 1. 408 c.
37.  Басинская И.А., Введенский Г.Е., Котова М.А., Леонова Д.А. Применение психофизиологического метода обследования в практике принудительного лечения психически больных с педофилией, совершивших сексуальные правонарушения // Психическое здоровье. 2019. № 3. С. 55–62.

Источник

Вложение PDF:  Загрузить